Это была одна из ужасающих ночей, когда полнолуние было уже на носу. Все тело ломало, температура поднималась до невиданных высот, агрессия била через край. Хотелось выть на луну, лезть на стену и кидаться на людей. Это было совершенно не похоже на обычно мирного и спокойного, чуть флегматичного Виридиана. Полнолуние меняло всех оборотней, лишая остатков сознания. Накатами хотелось найти тихую нору и спрятаться там.
Неприкаянный Дин ушел, куда глаза глядят, не в силах находиться в квартире. Душа и тела требовали ночи, прогулки, луны – всего того, что так любили волки. Его заметно трясло, но он все равно не останавливался. Он знал, что завтра, перед самой ночью, будет еще хуже. Гораздо хуже. Даже вспоминать не хотелось ужасное состояние и ощущение перед превращением.
Он вздрогнул, когда прохладный ночной воздух коснулся разгоряченной кожи. В такие дни Виридиан особенно четко осознавал, что это можно назвать только болезнью или проклятьем. Все плюсы в том, чтобы быть оборотнем, как-то сразу забывались и уходили на второй план.
Он устало плюхнулся на лавку и сдавил пальцами виски. Голова гудела просто нещадно, даже скулить хотелось, как бы это ни было немужественно. Думать совершенно не хотелось и не моглось, а ведь надо было подумать, куда сейчас отправиться. Просто так гуляя по городу в таком состоянии ночью, он рискнул напороться на охотников, которые вряд ли обеспечили бы ему радушный прием, или на стражей, которые были не опасны, но заколебали бы насмерть. Но перспектива вернуться домой казалась еще хуже. Виридиан вздохнул и схватился за голову, словно это могло унять боль. Он болезненно прикрыл воспаленные красные глаза.